flynice.ruЛегко ли быть девственницей
После окончания школы меня устроили кладовщицей на обувной склад. В школе училась не очень хорошо, так что кроме заочного отделения торгового института, мне ничего не светило. Я была крепко сбитая девушка с крупными чертами лица, темными вьющимися волосами, широкими бёдрами и весьма солидной для своего возраста грудью. Была ли красива, не знаю, но думаю, что все женщины прекрасны по-своему, особенно в столь юном возрасте.
Но почему-то, в свои восемнадцать лет у мужской половины человечества совершенно не пользовалась успехом. Даже мои короткие юбки и глубокие декольте не вызывало у них ничего, кроме ехидных усмешек, а только постоянную ругань с матерью. Вокруг много молоденьких, красивых мальчиков, а я, переполняемая, сексуальной энергией, жаждущая любви, стояла на обочине, жизнь проходила мимо.
Все девчонки вокруг были нарасхват, только я одна никому не была нужна. Постоянные язвительные уколы в мою сторону доводили до такого состояния, что я готова была на всё, лишь бы доказать свою состоятельность, как привлекательная, сексуальная женщина. Да и ужасно хотела мужской ласки, внимания.
Рассматривая перед зеркалом, своё обнаженное тело, я не могла понять, почему такие красивые формы не приводят мужиков в трепет. Почему они штабелями не валяться к моим ногам. И чем больше об этом думала, тем сильнее мне хотелось любить и быть любимой. Отдать своё тело на алтарь любви, но только после штампа в паспорте. Нет, конечно, можно побаловаться, но до брака я должна оставаться девственницей.
И вдруг к нам на работу устроился молоденький грузчик. Он жил в пригороде, школу бросил, закончив только девять классов. Худенький, невзрачный, скромный. Это был мой шанс, и упускать его было нельзя.
Мне даже показалось, что как-то по-особенному он посмотрел на меня при первой встрече.
Внешне я на него не обратила никакого внимания, хотя внутри сердечко учащенно забилось при этом взгляде. И самое интересное то, что я влюбилась в него с первого взгляда, а может это была не любовь, а просто чувство влюблённости, тяга и потребность в противоположном поле.
Вскоре он стал со мной обедать. Это же непререкаемая истина, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Я, вцепилась, мёртвой хваткой и казалось, что ничто не может меня от него оторвать.
Кулинарные способности мои и мамы, шикарные формы, страждущего ласки тела не дадут устоять бедному созданию. Не пройдет и месяца, как он будет просить моей руки.
Уже через пару дней моя попка ерзала по его коленкам, прижималась к нему грудью, вешалась на шею. Но в этом была не его заслуга, а моя и только моя.
Он провожал меня домой после работы, гулял иногда вечерами. Наши интимные отношения не заходили дальше того, что он ласкал грудь, пытался дрожащими пальцами расстегнуть лифчик, залезть под чашечки. Но из-за неопытности и спешки у него никогда ничего толком не получалось. После возни с ним на лавочках и подъездах, приходила домой с мокрыми трусами и тяжестью внизу живота, которая потом переходила в боль в паху. Мама переживала, думала, что у дочки приступы аппендицита. Но разве она могла догадаться, что ей нужен мужчина. А это было бы лучшее лекарство от болей.
Но мой любимый был бестолковый, не принимал в отношении меня решительных мер. Его рука даже не думала опуститься на коленку, проникнуть между ножек, коснуться внутренней стороны бедра, подняться вверх к заветному цветку любви.
С каждым днём, видя его неопытность, вела . . .
себя всё наглее и наглее. Садилась к нему на коленки, расставив ножки и прижавшись промежностью к его паху, чувствую губками влагалища шершавую ткань брюк. Обнимала, тёрлась грудью, вела не совсем скромные разговоры, преподнося себя опытной, искушённой во всех вопросах женщиной. Хотя была ещё, как я сказала, девственницей, и мои практические познания в сексуальной жизни заключалось только в мастурбации в ванной комнате, засовывании в уретру всяких предметов и ласкание струёй воды влагалища.
Это занятие, скажу честно, не приносила мне большого удовольствия, оставляло внутри волну неудовлетворенности, которая после выплёскивалась злостью и раздражительностью. Я хотела реального секса, но боялась, боялась потерять девственность. Нет не реальную девственность, а ту девственную плевру, которая прикрывала вход во влагалище. Боязнь матери и её страшилок о том, что без неё трудно и позорно выйти замуж, сдерживало меня от необдуманных поступков.
И вот однажды, в конце апреля, как обычно был субботник. На нем мы не столько работали, сколько отдыхали. Каждый из дома принес спиртное, закуску.
Уже с самого утра начался праздник. Накрыли стол, сели выпили, закусили, выпили, закусили…
Показывая своему любимому, что его подруга уже взрослая женщина, выпила пару стаканов вина, от которых мне стало хорошо и весело. Начала нести всякую чушь, задирать до неприличия подол и без того короткого платью, сверкать трусиками, рассказывать всякие небылицы, выставляя себя некой героиней и всё знающей в вопросах секса.
Мой милый, его звали Валера, как-то странно опускал глаза, стесняясь, наверное, моего поведения, а может страсть уже переполняла его, и он не хотел это показать. Он был очень скромным, неопытным мальчиком из пригорода.
А я всё наглела и наглела, лезла к нему, приставала. Мужики хлопали меня по заднице, лапали за грудь и ехидно смеялись:
- «Танька, сисками не задуши Валерку, а то потом кто тебе ящики таскать будет. Смотри, посадят тебя за изнасилование мальчика»
Сотрудники даже подняли бокалы за нашу скорую свадьбу, что ещё больше раззадорило и придало уверенность в своих силах.
Ещё чуть-чуть, я бы и правда его изнасиловала прямо на праздничном столе. Но скоро всё было выпито и застолье наше закончилось. Все стали разбредаться, кто куда. Кто в подсобку заниматься сексом, кто за выпивкой, за продолжением банкета, а кто домой.
Мы же с Валерой пошли опечатать мой склад и сдать его под охрану. Как только мы скрылись от посторонних взоров, то я вообще обезумела. Прижала его к стенке, рука самопроизвольно опустилась вниз и коснулась паха, под тканью брюк почувствовала напряженный член, улыбнулась, несильно сжала его рукой и произнесла:
- «Ну, что, яйца, наверное, уже звенят! Смотри, чтобы не лопнули»
Валера ничего не ответил, только густо покраснел, опустил свой взгляд. А меня его поведение раззадоривало всё больше и больше. Некая планка в голове опустилась, несло по наклонной плоскости.
Хотела ли я тогда реального секса – не знаю. Знаю одно – вела себя нагло и отвратительно. А его покладистость придавала мне большей наглости и самоуверенности. Ещё чуть-чуть и я бы начала снимать с него штаны или раздеваться перед ним, но меня остановил чей-то незнакомый крик:
- «Валера, ты где?»
Он резко встрепенулся, испуганно вздрогнул и крикнул в ответ:
- «Серега, я здесь!»
И совсем тихо прошептал мне на ухо:
- «Это мой двоюродный брат, недавно из армии пришел»
И вот из-за поворота показался весьма симпатичный, рослый парень. Он, приятно улыбаясь, подошел . . .
к нам, протянув ему руку, для приветствия сказал:
- «Так это и есть твоя Таня, о которой ты мне говорил? Симпатичная девочка и такая вся сексуальная. Повезло тебе Валерок. А я тут заехал на рынок скупиться, думаю, зайду, посмотрю, где братишка работает»
В ответ он смущенно заморгал глаза и пробормотал:
- «Да, это Таня. Таня познакомься, это мой брат Сережа»
Я улыбнулась и кокетливо и игриво ответила:
- «Очень приятно братик!»
И обращаясь к Валере, с той же наглостью и превосходством произнесла:
- «Симпатичный у тебя брат. Наверное, от девочек отбоя нет.
Я бы и сама с ним покувыркалась, но куда я тебя брошу, пропадешь без меня»
Валера с некоторой паузой, не обращая на мои слова, никакого внимания произнёс:
- «Таня, у меня к тебе просьба. Ты не могла бы ему туфли приличные достать,. . .
а то он пришел из армии и ничего порядочного одеть нет»
- «Ну, это не проблема. Вчера у нас завезли итальянские туфельки, пойдемте на склад. Если подойдут, то сразу и возьмёт, а Марии Васильевны скажу, что папе взяла. Она поворчит чуть-чуть и перестанет. Не в первый раз», - произнесла с чувством своей значимости и необходимости.
И вот через пятнадцать минут мы идем по городу, Сережа в новых туфлях, а мы в обнимку с любимым, периодически целуясь. Его рука обняла меня (не без моей помощи) и бесстыдно ласкает грудь, даже скорее я придавливаю его руку к ней, теребит через легкую ткань сосочек, который понимая неоднозначность ласки, встал торчком, и отчетливо прорисовывался через ткань платья. Прохожие женщины осуждающе качают головами:
- «Ну и молодежь пошла! Скоро трахаться на улице будут. А она, какая бессовестная, лапают её прилюдно. Платье задралось, аж клитор виден, девушка же, должна честь беречь. Шлюха, одним словом шлюха, позор таким»
Мужички с вожделением смотрят на нас:
- «Эх, сейчас бы её рачком. Какая у неё задница, а сиськи. Какая девка покладистая, позволяет так себя прилюдно лапать, да и платье задралось, аж трусы видно. А что она разрешает с собой делать, когда никого нет. Да ещё с двумя. Шлюха, одним словом шлюха, раком её, только раком по самые помидоры»
Я же шла, с гордо поднятой головой, довольная, что впервые пользуюсь таким вниманием у мужчин, в голове шумело от спиртного, контроль над реальностью был потерян полностью.
- «Ну, что, надо покупку обмыть, а то они разваляться?», - услышала я голос Сергея.
- «Я не знаю, как Таня?»
- «Как ты на это смотришь, Татьяна?», - спросил меня Сергей.
- «Ну, давайте, гулять, так гулять!», - произнесла я, веря в свою исключительность и видя подобострастное отношение ко мне мальчиков.
Сразу же зашли в магазин, купили спиртного, закуски.
- «Ну, что поедем к нам, за город?», - спросил Сергей.
Валера ничего не ответил, а я, толком не понимая происходящего, и последствий поездки, а скорее наоборот, жажда приключений, внимание мужчин развязало язык, и я кокетливо произнесла:
- «А это не далеко? Вы там ко мне не будите приставать? Я вас знаю мужиков, всё лезете к нам под юбку, не даёте прохода, у вас одно на уме, а тем более в лесу. Там все условия для этого»
- «Таня, ты что, так плохо о нас думаешь! Разве мы можем себе такое позволить? Да и девочка ты Валеры, а отношения, я думаю у вас серьезные. . . .
А ехать не далеко, сразу за окружной дорогой. Там классно. Лес, речка, природа - просто сказка… Тебе очень понравится», - продолжал Сергей.
- «Фу, а что тогда с вами ехать, если вы ко мне приставать не будите. Ладно, не пугайся, я шучу, поехали, куда от вас денешься», - снисходительно произнесла, многозначительно погладив Сергея рукой по щеке.
И вот мы уже втроем на заднем сидении машины, выезжаем из большого пыльного города.
- «Ну, что давайте выпьем!», - предложил Сергей, откупоривая бутылку вина.
- «На возьми, Татьяна, пей первая из горлышка. Наверное, ещё никогда так не пила вино, ты же ещё девчонка молодая», - произнес он, протягивая мне бутылку.
- «Пила и ещё сколько раз, нашел тоже мне девочку, в три кулака целочку», - поднося бутылку к губам, говорю, хотя, конечно, никогда этого в жизни не делала. Я и вино то пила несколько раз в жизни, по большим праздникам.
Влага, несколько неприятная на вкус мелкими глотками вливается в мой организм, вызывая прилив весёлости и безрассудного поведения.
Когда была выпита вторая бутылка, моё развязанное поведение со стороны могло вызывать только осуждение. Я нисколько не стеснялась, когда Сергей обнял меня, начал трогать грудь, ласкать, восхищаться её формами, пытаться сквозь ткань ухватить зубками сосочек. Я смеялась, шутливо уклоняясь от его попыток. Смех, мат, сальные шуточки разносились с заднего сидения машины. Из-за ерзания подол, и без того коротенького платья задрался, оголил бедра, показал беленькие трусики, прикрывающие низ животика, из покрова ткани которых, изредка пробивались черные кучерявые волосики.
Долго я сверкала трусиками, не знаю, но Сергей всё сильнее и сильнее прижимал меня к себе, ласкал, шутливо целовал в губки, шейку, шептал всякие пошлости на ушко, потихоньку вытаскивая подол платья из-под меня, стараясь добраться рукой до обнажённого тела. И вот подол платья стал медленно задираться вверх, всё больше обнажая тело.
- «Сережа, прекрати, что ты делаешь, не надо так…», - пытаюсь как бы нехотя, без лишнего энтузиазма, оказать ему сопротивление, удержать подол платья, медленно задирающегося вверх.
- «Ой, какое у тебя красивое тело, какая бархатная кожа, ты просто принцесса…», - шепчет он в ответ мне, не на секунду не останавливая своих действий.
- «Все вы так говорите, вам только от нас одно надо…», - тихо шепчу, прекращая и того слабенькое сопротивление его бесстыдным ласкам.
- «Ну, ты что, разве я могу кому-нибудь говорить такие слова, только тебе и только тебе»
Вот полностью видны трусики, резинка впившейся в тело, пупочек, чуть скрывающийся в складках кожи. Его пальцы пытаются расстегнуть застёжку бюстгальтера, но я тихо шепчу, прижимая спиной их к спинке сидения:
- «Сережа, не надо, мы же не одни»
Его руки бесстыдно бродят по телу, ласкают животик, через тонкую ткань трусиков, гладят ножки, спинку. Моя рука, как-то обреченно, совершает ленивые движения, сверху вниз, имитируя сопротивление его действиям, попытку опустить подол платья и скрыть обнаженное тело.
И вот уже моё платье практически не скрывает моих форм, оно задрано так, что виден бюстгальтер, туго обтягивающий изумительную грудь молодой самки. Ещё, чуть-чуть, и оно будет снято с меня, но мои локти прижимают его к телу, не давая возможности подниматься ему вверх, и шепот пытается остановить напор теряющего рассудок Сергея от близости податливого женского тела:
- «Сережа, успокойся, мы же не одни. Хватит его задирать, и так достаточно. Успокойся, ты, что с ума сходишь?»
Его рука . . .
пытается пролезть под чашечку бюстгальтера, задрать её, оголить грудь, подняв вверх, но её размер не позволяет это сделать. Тогда не оставляя свою идею, он отстегнув одну из бретелек, опускает левую чашечку вниз. Она медленно сползает, обнажив грудь.
- «Что ты делаешь, бесстыдник,. . . », - только и могу прошептать, и сделать какое-то подобие сопротивления, когда его губы обхватываю сосочек и нежно начинают его мять.
- «Ты настоящая богиня…», - отпуская его, шепчет он мне на ушко, лаская язычком его мочку.
Я сижу между двумя мужчинами и водителю прекрасно видно между сидений, меня с задранным до шеи платьем, прикрывающие бедра, беленькие трусики и бюстгальтер, скрывающий одну грудь. Вторая же вывалилась из него с вызывающе торчащим сосочком, прекрасно говоря о состоянии его обладательницы. Сквозь ресницы, полу прикрытые глаза, я видела, что водитель с любопытством наблюдает за нами, разглядывает моё белоснежное тело.
- «Сережа, водитель на нас смотрит, ему всё видно», - еле слышно шепчу, не пытаясь как-то прикрыть тело, скрыться от любопытного взгляда.
- «Пусть смотрит, пусть завидует…»
Сосок, вызывающе торчащий, опять приковывает его внимание. Ещё мгновение и он оказывается между губками, приятная истома разлилась по всему телу, вызвала, ноющую, сладострастную тяжесть в промежности, ножки самопроизвольно начали раздвигаться в стороны, как бы предлагая к более интимным ласкам.
- «Сережа, прекрати сейчас же, что ты делаешь, мы же не дети. Ты же понимаешь, что так нельзя, что о нас подумает Валера, водитель. Что ты со мной делаешь разбойник, я уже не могу», - томно шептала ему на ушко, склонив голову, тяжело дыша и немного прикрыв от удовольствия глазки.
- «Прекрати, я больше не могу, сейчас кончу. Что ты обо мне подумаешь…», - шептала, сильнее прижимая голову к груди.
- «Танечка, только . . .
хорошее…»
Мне было очень приятно, что взрослый, здоровый, красивый парень выбрал меня. А не ту продавщицу из магазина, которая уже собралась ехать за город с нами, повесилась сразу на шею Сергею, пообщавшись с ним пару минут. А он, он выбрал меня. Да не мудрено, что женщины от него без ума. Какой он красивый. С ним не стыдно будет пройтись по городу, не то, что Валера. Все наши девчонки умрут, когда увидят меня с ним в обнимку на улице.
Он предпочел меня, без ума от моей внешности, моих форм, ласкает, целует, млеет от моего тела.
Сначала совершенно не отвечала на его ласки, но не мешала гладить моё роскошное тело. Но когда его рука, чуть раздвинув и так уже немножко разведенные бедра, начала гладить их внутреннюю поверхность, я ещё больше развела их, идя ему навстречу и давая понять, что согласна на такие ласки. И вот он, целуя сосочек, нежно ласкает ножки, поднимается все выше и выше. Пальчики, поднимались, ни вызывая у меня не какого возмущения, защиты девичьей чести, не противилась, а наоборот, ответила ему взаимностью на поцелуй в губки. Прижималась к нему всем телом.
Я была на седьмом небе. Первый раз меня так ласкал мужчина, ласкал, как настоящую женщину. Он засунул мне язычок в ротик и бродил там и бродил, входит, выходит, имитирует половой акт. Я вся была во власти его ласк. И то, что рядом молча, насупившись, сидел Валера, мой вроде бы парень, меня совершенно уже не волновало.
И пальчики уже там, где мои ножки сходятся вместе, где находится чудный цветок любви. Через ткань трусиков . . .
они касаются напухших от желания, чуть раскрывшихся, влажных губок влагалища, не думая о последствиях, отдаваясь полностью в руки безумной страсти, я ещё сильнее развожу ножки и своей рукой, прижимаю его руку к промежности, свожу бедра, сжимаю её, нежно шепчу:
- «Всё, я больше не могу, что ты делаешь со мной…Прекрати, не мучай меня… Вам только одно от женщин надо, тебе все равно с кем ты, лишь бы женщина. Ты меня любишь?. . . Тебе все равно, кто перед тобой?. . . Я не такая…»
Его рука, как раскаленный металл обжигает моё чрево, все сильнее разжигает пожар страсти. Я отбрасываю её чуть в сторону, сжимаю ножки и тихо произношу:
- «Всё, хватит, хорошего, понемножку…Любая другая сидела бы на моем месте, ты бы вел с ней так же»
Но он сжигаемый страстью рвется к женскому телу, шепча мне ласковые и нежные слова, клянётся, что я самая красивая и сексуальная, и женщины его совершенно не интересуют, только я и только я своей красотой свела его с ума.
Водитель, усмехаясь, видел в зеркало заднего вида, что девку, легкого поведения везут на «прогулку по сексуальным местам». Это ему приходилось, видит не в первый и не последний раз. Такие молодые и такие развратные, просто ужас, а что с ней будет дальше.
Думая, что Сергей полностью в моей власти, я внутренне торжествую. Всё, наконец-то я нашла парня, на котором можно будет жениться. Не дам ему до тех пор, пока он не пойдет со мной в ЗАГС.
Сладострастные мечты кружились в моей голове, я себя уже видела в фате, в белом платье…Но когда рука Сергея начала бесцеремонно, судорожно, отодвигать ткань трусиков обнажая промежность и пытаться проникнуть туда, я испугалась. Пальчики, проникнув под нежную ткань и коснувшись волосиков, губок, поразили меня, как электрическим током. На меня словно вылился ушат холодной воды, я поняла, что реально могу потерять девственность. Та тонкая ткань трусиков, которая была предохранительным барьером, защищала мою девственность, больше не существовала.
- «Сережа, отстань от меня. Пусти, я не хочу так…»
- «Не бойся, всё будет хорошо. Ой, а ты, Танюшенька, уже мокренькая! Потекла сучечка, ну ты меня просто удивляешь, заводишься вполоборота. Расслабься, я не сделаю ничего плохого», - страстно шептал он, просовывая руку все глубже и глубже между ножек.
- «Прекрати, я не хочу так. Я хочу домой. Водитель, разворачивайтесь назад в город», - приказным тоном произнесла я.
Но это не произвело, ни на кого никакого впечатления, Сергей только всё сильнее и сильнее обнимал меня и всё наглее и наглее лез в трусики.
И вот его пальцы проникают между губок, предательски выделившаяся смазка позволяет проникнуть всё дальше к той заветной пещерки, которая ведет вглубь животика. Прекрасно понимая, что ещё чуть-чуть и его палец окажется внутри моего чрева, я задергалась и закричала так, что водитель обернулся и с ухмылкой произнёс:
- «Ребята, вам далеко ещё? Вы хоть потерпите, не трахайтесь здесь, а то потом жена моя меня убьёт, если чего найдет на сидении. Ты хоть под неё пакет подстели, а то она уже течет наверно, как сучка»
- «Уже рядом, вон у того леска можешь остановить», - ответил Сергей явно сгорая от нетерпения и желания овладеть мной.
Я поняла, что шутки кончились, и сейчас меня будут насиловать, и никто мне не поможет.
- «Я не хочу никуда с вами, отвезите меня назад. . . .
Дяденька, помогите мне, ну пожалуйста, я не хочу с ними никуда идти», - молила, обращаясь к водителю.
- «Я их совсем не знаю, помогите мне, спасите меня», - продолжаю слёзно молить его.
Но он на мои просьбы не обращал, ни какого внимания и только сказал, когда Сергей вытаскивал, упирающуюся, взявши меня под мышки, из машины:
- «Ну, вы с ней и намучаетесь. Удачно отдохнуть»
- «Да ничего, это она всегда так ведет себя, как перепьёт. Надо было меньше давать пить. Всё теперь мы её посадим на сухой паёк»
И обращаясь ко мне:
- «Заткнись сука, что люди о тебе подумают?»
Валера не принимал никакого участия в насильственных действиях надо мной. Он, стоял с большой сумкой и моей сумочкой в руках, безмолвно смотря, как сотрудницу с задранным по пояс платьем и сверкающей белизной и трусиков и ляжек, дрыгающую ногами, брат тащил в лес.
Только машина скрылась из вида, я почувствовала резкий удар в солнечное сплетение.
Дыхание перехватило, коленки инстинктивно подогнулись к груди, и я безвольно повисла у Сергея на руках, хватая ртом воздух.
- «А ты чего стоишь, я один её, что ли тащить буду», - зло произнес Сергей.
- «Сюда иди быстрее, помоги мне»
Они подхватили меня под руки и поволокли вглубь леса. Он удара я потеряла чувство реальности и пришла в себя только тогда, когда стояла на коленках, без где-то потерявшейся обуви, а содержимое желудка выплёскивалось на зеленую травку.
- «На, вымой лицо», - произнес Валера, протягивая мне бутылку с минеральной водой и боясь посмотреть мне в глаза.
- «Ну, вы мне за это ответите. Я вас всех посажу. Поплачете ещё у меня, сволочи. Думаете, на вас управы нет, найдем», - изливала я злость и обиду, умывая лицо.
- «Что ты сказала сучка. Завела и в кусты. Мальчиков нашла», - угрожающе произнес Сергей, приближаясь ко мне.
- «То, что слышал», - сказала я, поднимаясь с коленей и гордо смотря ему в лицо.
Подойдя ко мне, он улыбнулся, и ударил кулаком в живот, от которого сразу согнулась пополам и повалилась на траву.
Я лежала и как рыба, выброшенная на берег жадно хватала ртом воздух.
- «Серега, может не надо…», - попытался, заступится за меня Валера, но получил несильный удар в челюсть.
- «А ты не учи меня недоносок, будешь мяукать, так тоже рядом с ней раком станешь, и я двоих вас трахать буду»
Больше слов возражения я от Валеры не слышала. То что со мной будут сейчас делать что-то страшное, у меня не вызывало никакого сомнения. Но больше всего боялась лишиться той плёночки, благодаря которой с гордость могла сказать, что я - девственница.
- «Ну что корова разлеглась, вставай, раздевайся. Посмотрим, какая ты крутая тёлка, как говоришь», - цинично произнес Сергей.
Я с трудом поднялась, встала на ноги и со слезами на глазах запричитала:
- «Сереженька, не надо прошу тебя. Мальчики, пожалуйста, не трогайте меня, я ещё девочка. Родненькие, пожалейте. Может вам, деньги нужны, так я вам дам»
- «У нас . . .
денег достаточно, раздевайся, сказали тебе. Долго ты моё терпение будешь испытывать?»
- «Ну, пожалуйста, прошу вас…»
Сергей вплотную подошел ко мне и коротким, резким ударом в живот опрокинул опять на землю.
- «Надо ей помочь, а то девочка что-то не врубается», - произнес он, обхватывая меня сзади под . . .
мышки, приподнял с земли.
Он держал, обхватив меня сзади, а я безвольно висела у него на руках, с задранным по пояс платьем, оголившим белизну моего тела.
- «А ну иди сюда, сними с неё трусы», - скомандовал он брату.
Валерий медленно подошел к нам, взялся за резинки трусиков и потянул вниз. Но у меня ещё хватило сил согнуть правую ногу в коленке и с силой оттолкнуть его. Не ожидая, такого отпора, Валера не удержался на ногах и упал.
- «Ах ты, сучка, выделываться будешь, недотрогу из себя строить. Ты что думаешь, раздразнила нас и в кусты, что я мальчик тебе, поздно соскакивать…раньше, думать, надо было…Валеру, можешь, как лоха развести, а меня…нет красавица, не получиться…», - произнес Сергей, отвел чуть правую руку вперед и сильно ударил в печень.
У меня все помутилось в голове, я безвольно повисла на руках. И вот опять чьи-то руки тянут за резинку трусики, и они медленно сползают по бедрам. Не знаю, откуда опять взялись силы, но Валерий снова оказался на земле. И опять удары в печень, в живот…
У меня поплыли круги перед глазами…
И вот уже Валерий держит, обхватив локти моих рук сзади, а Сергей стоит передо мной, и периодически наносит не сильные, но очень болезненные удары по груди, ребрам, животику пальцами произнося нравоучения:
- «Так ты, шлюшка, поняла или нет, я тебя спрашиваю? Будешь слушаться или выделываться? Я тебя тут закопаю, и никто не найдет…»
Какая я дура, что поехала с ними. Сразу же было видно, что это ничем хорошим для меня не кончиться. Мне было не страшно, что меня убьют или ещё что-нибудь в этом роде, страшно было, что лишат девственности. Порвут ту заветную пленочку…пленочку, которая делает меня девственницей.
- «Сереженька, отпустите меня, я никому не скажу. Пожалуйста…»
- «Ты что, не поняла…», - и удар в печень обрушился на меня.
Я закатила глаза, ртом начала хватать воздух…
Валера еле удержался на ногах вместе со мной, когда от удара у меня подкосились ноги, и наклонилась резко вперед.
- «Хватит придурятся, выпрямись, когда с тобой мужчина разговаривает», - зло произнес он.
Он с этими словами взял меня за волосы и с силой потянул вверх. Наши взгляды встретились, я поняла, что пощады мне не будет и с каждым ударом он звереет всё больше и больше, ещё немного, и он меня убьёт.
- «Сереженька, не бей меня…», - промолвила я со слезами на глазах.
- «Мне очень больно…»
- «А ты будешь послушной девочкой? Будешь слушать, что тебе говорят?»
Я промолчала, боялась сказать «нет», боялась сказать «да». Где-то в глубине души оставалась какая-то надежда, что сейчас произойдет чудо и этот кошмар закончиться. Но кошмару не было конца.
Сергей раскрыл сумку, достал целлофановый пакет со своими старыми туфлями, вытряхнул их на землю и подошел ко мне. Не говоря ни слова, он надел пакет, мне на голову и обмотал вокруг шеи. Я сразу не поняла, что произошло, но уже через минуту в пакете закончился кислород, и началось удушье. Моё тело судорожно задергалось, мне нечем было дышать, из груди раздался рев. Но меня не отпускали, крепко держали, не давая вырваться. Я почувствовала, что начинаю терять сознание…
Видя, что перестаю сопротивляться, теряю сознание, петля вокруг шеи ослабла, и свежий воздух поступил в пакет, я судорожно задышала, глубоко вдыхая воздух. Жизнь . . .
возвращалась ко мне. Но пакет опять обмотан вокруг шеи и всё повторилось…
- «Я буду, я буду…мальчики не надо…я буду делать, всё что хотите,…отпустите меня…», - орала, не узнавая своего голоса, не в состоянии терпеть больше мучения, страх смерти от удушья полностью сломал меня, сделал послушной игрушкой в руках мучителей.
И вот пакет снят, я дышу, глубоко, судорожно, вдыхая воздух. Радуюсь, что мои мучения закончились.
- «Ну, что девочка, будешь слушаться?», - с чувством победителя произносит Сергей.
Я, молча, кивнула головой. Моё сопротивление сломлено, воля подавлена, я готова была на всё, лишь бы они меня не мучили. Терпеть дальше эти мучения было выше моих сил.
- «Не слышу!»
- «Да, я буду слушаться…», - тихо произнесла, не узнавая своего голоса.
- «Отпусти её», - приказал он Валере.
Я стояла, несколько сгорбившись, избиение давало о себе знать. Мне было трудно разогнуться, в животе ныло. То ли от спиртного, или от побоев тошнота подступала к горлу.
- «Ну, что красавица, раздевайся, покажи нам свои прелести, снимай платье. Люблю, когда всё по доброй воле и бабы сами раздеваются. Течешь, наверное, сама уже, хочешь, а выделываешься»
Что мне оставалось делать, как взяться за подол платья и через голову снять его. Это были хорошие, добрые времена, когда ещё носили комбинации, и моё тело осталось ещё как-то скрытым от их взоров.
- «Да, фигурка у тебя ничего. Станок, что надо. Теперь трусы…»
И подняв подол комбинации, покорно взявшись за резинку трусиков, стала спускать их вниз. Трудно передать то чувство, которое охватило мной. Я оголяла свое тело перед мужчинами, выставляла всё на показ, как последняя развратная, доступная женщина. Вот поднята одна ножка, затем другая и эта принадлежность женского туалета не стесняет меня, обнажив буйную растительность внизу животика. Этих волосков ещё ни разу не касались, ни ножницы, ни бритва.
- «Ты глянь, какая она лохматая…ну и заросли…там у тебя хоть ничего не водится…»
Мне хотелось от стыда провалиться под землю, скрыться, убежать, но куда я могла деться. Я стояла в просвечивающейся, ажурной комбинации с трусиками и платьем в руках под сладострастными взорами похотливых самцов.
- «Давай сюда, они тебе в ближайшее время не пригодятся», - сказал Сергей, взяв у меня из рук вещи.
- «Так давай дальше…не тяни…», - последовала следующая команда.
Меня всю трясло, толи от холода, то ли от страха и это прекрасно было видно моим мучителям, вернее мучителю, так как Валерий в этом не принимал активного участия, стоял в сторонке, опустив голову. Мне даже показалось, что ему очень жалко меня, всего того, что происходит со мной. Чувствовал в случившемся свою вину, но ничего не мог сделать против воли брата.
- «Сереженька, не надо, я прошу…Мне стыдно…Миленькие, не надо…», - пыталась умолить их, понимая, что сейчас моё тело окажется беззащитным под взорами истязателей, но он сделал шаг в мою сторону и я, сразу взялась за подол комбинации, которая медленно, как бы, нехотя, оголила тело.
И вот я стою голая, босыми ножками на зелененькой травке, в бюстгальтере телесного цвета, у которого одна бретелька оборвана и левая грудь вывалилась из чашечки, прикрывая ручками покрытый буйной растительностью холмик Венеры. На груди, шее видены темно-синие засосы на белоснежной коже, это Сергей постарался ещё в машине, оставив на мне свои отметины.
- «Дальше, дальше. Покажи свои дойки, а то одна . . .
уже вывалилась, давай вторую…Кто это тебе засосы понаставил?», - со смехом произнес он.
Я безвольно расстегнула бюстгальтер, обнажая полностью девственную грудь. Она, поражая размерами и красотой, под своей тяжестью несколько опустилась вниз.
Белоснежные холмы, венчались крупными сосками в темно-коричневом ореоле. И вот я стою голая, беззащитная перед двумя мужиками, держа в руках лифчик и комбинацию, прикрывая низ животика, как будто надеясь на благополучный исход развития дальнейших событий. Вот сейчас они посмотрят на меня и скажут:
- «Ну, что, одевайся и иди домой…»
Конечно, никогда не могла представить в таком виде свой первый сексуальный опыт.
- «А ну, ручки убери, покажи свою красавицу», - сказал Сергей, недовольный, тем, что мои руки . . .
прикрывали самую интимную часть тела.
И вот ручки расходятся в стороны, открывая их взорам самое заветное, что есть у женщины.
- «Вот так бы и сразу. Хорошая девочка, послушная. Ну, что, как ты хочешь трахаться, красавица? И кого из нас первым предпочтешь? Наверное, меня, как более опытного»
И тут слезы потекли у меня ручьем:
- «Сереженька, не надо, только не туда, я же ещё девочка. Родненькие, пожалейте меня… Валерочка, попроси его…меня мама ругать будет…»
- «Ну, ладно, успокойся, мы не садисты. А о маме, раньше думать надо было. Куда будешь – в рот или жопу? В рот брала?»
Я судорожно замотала отрицательно головой:
- «Нет,…не брала…»
- «А как пела в машине, я уже думал, что ты опытная. Но ничего, учиться никогда не поздно. Вафлисткой, станешь отменной. Губки у тебя просто класс, созданы, чтобы сосать»
- «Давай свои причиндалы, что стоишь, как на вокзале. Чтобы одеть их ой, сколько тебе работать придется», - произносит это он, забирая у меня комбинацию и бюстгальтер и кладя их к остальным моим вещам в сумку.
- «А ну, давай на коленки девочка, пора делом заняться… Ротик раскрыла…Ну, вот и молодец, совершенно другое дело, какая ты послушная и хорошая стала, просто прелесть»
И вот я стою на коленях перед мужчиной, дрожа от страха, не зная, что меня ждет дальше, раскрыв рот, как ворона клюв, а он водит мне головкой члена по губкам.
- «А ну, поласкай его язычком…»
Никогда я не видела «живого» члена, только на фотографиях и то не лучшего качества, а тут перед моим взором предстал он во всей своей красе. Толстый, бугристый, покрытый венами стержень, венчался бархатной темно-бордовой головкой, на кончике которой, свисала крупная капля бесцветной жидкости. Язычок касается её, она моментально растекается по нему, оставляя во рту необычный солоноватый, терпкий вкус, а он дальше бежит вниз по стволу к яичкам, покрытым густой зарослью темных, жестких, кучерявых волос. Мои губки ласкают, щиплют нежную плоть.
- «Молодец, будет из тебя толк. Возьми яичко губками, только осторожненько. Вот молодец, так, так…», - хвалит Сергей, беря руками за оба уха, как за ручки сосуда.
Этими ручками он поворачивает голову, направляет мои усилия по доставлению ему наслаждения. Член гудит, как высоковольтный столб. От соков любви и моей слюны он стал весь мокрый и липкий.
- «Ну, всё раскрывай лоно любви, убирай зубки, пора делом заниматься, будем твой ротик девственности лишать…»
Головка, слегка касаясь губок, беспрепятственно проникает внутрь. Всё, я вафлистка, проносится у меня в голове. Член, пытается, проникнут в моё чрево, как можно глубже, вызывая неприятные ощущения, рвотные позывы и слезы на . . .
глазах. Видя это, он периодически вытаскивает его, давая мне прийти в себя, и произносит:
- «Глубже дыши носиком, красавица…Я же должен тебе здесь целочку сломать…»
Я издаю странные звуки при каждом его проникновении в горло. Слюна течет по уголкам рта. Но он старается, как можно глубже засунуть его в меня. Стараюсь дышать, как можно глубже носом, но это не помогает. Мне кажется, что я сейчас вырву, при очередном проникновении, когда волосы на его лобке коснулись носа, а головка проскочила гланды. И вдруг он задергался, поток спермы порциями стал, заполнят меня, струйки её стали стекать по уголкам рта.
Я хотела оттолкнуться от него, но он крепко держал мою голову за уши, не давая выпасть члену из-за рта.
- «Молодец, хорошая ученица, глотай её, не вздумай выплёвывать, а то с земли будешь вылизывать»
Давясь, судорожными глотками я стала проталкивать в себя эту густую, терпкую слизь.
- «Ну, вот и умница, теперь ты, моя молочная дочка», - хохотнул он, вытащив из меня член, и пальцем собирая с уголков рта сперму и направляя её в мой рот.
- «А ты что стоишь, штаны ещё не снял. Девочка уже в нетерпении, ждет тебя», - сказал он Валерию.
- «Да я не хочу, что-то нет настроения»
- «А ну, давай быстро, а то сейчас в рог получишь, умник. Боишься девственности лишиться?»
- «Радуйся Танька, будешь мальчика девственности лишать. У него ещё не было девочек, да Валерка?»
- «Так он, наверное, не знает, куда совать надо! Сейчас мы дадим ему инструкцию, чтобы не заблудился. Татьяна, у тебя губная помада есть?»
Я утвердительно кивнула головой. А он взял мою сумочку порылся в ней, достал её и произнёс:
- «Ух, ты, красавица, так у тебя тут целый магазин, не зря в торговле работаешь. И йод, и вата, и презервативы есть, молодец, они нам, как раз пригодятся. Подготовилась на все случаи жизни»
Да, я носила с собой презервативы, но не для того, чтобы использовать, а показать подружкам, что я такая крутая и секс для меня может быть в любой, даже в самый неожиданный момент.
Он подошел ко мне, открыл помаду и стал ей рисовать на моем лице. Обвел рот широким ярко-красным кругом, со стороны щек, подбородка нарисовал стрелки направленные на него.
Потом открыл пузырек с йодом, обмакнул в него спичку, с намотанной на ней ваткой, и на лбу написал крупными буквами «РАБА». И обернувшись к Валерке, спросил:
- «Ну, как, нравится тебе?»
Брат ничего не ответил, только пожал плечами. А Сергей стал продолжать своё художество. На одной щеке йодом он написал «СОСКА», на другой «СУКА». Затем чуть отойдя от меня, посмотрев на своё художество, чуть выше груди помадой - «Я ШЛЮХА».
- «Нет, чего-то тут не хватает», - задумчиво произнес он.
И из своей сумки, достал маток недавно купленной на базаре веревки и подошел ко мне:
- «Ничего, мамаша пока и без этой веревки обойдётся. Сейчас мы из тебя будем делать секс бомбу»
Я покорно стояла на коленях, безучастно смотря на происходящее. Мне казалось, что всё страшное позади. Осквернили мой ротик, сделали из меня соску, что ещё может быть страшнее.
Сергей взял за правую грудь, приподнял, начал туго обматывать у основания и сразу вся её масса стала перемещаться к соскам, налилась, подалась вперед, стала похожа на . . .
огромную лампочку.
Грудь была девственна, но от природы она уже в юном возрасте имела очень даже приличные размеры. Под своей тяжестью она немного свисала вниз, что нисколько не уменьшало её достоинств, но после этой процедуры она стояла, выпирала вперед.
Эти манипуляции с грудью вызвали у меня неприятные ощущения, и я слезно промолвила:
- «Сереженька, мне так больно…Не надо…»
- «А ты, как хотела, быть секс бомбой и не страдать, страдай, красавица…»
И вот обе мои груди туго перетянуты у основания веревкой, стоят торчком, налились, приобрели лилово-бордовый цвет, а оставшийся неиспользованный веревка у него в руках, как поводок.
- «Вот теперь я тебя буду водить, как сучку на поводке», - заржал он, восхищаясь своим юмором, и дернул за неё.
Резкая боль в левой груди вырвала вопль из моего горла и жалобный стон:
- «Больно, больно…Сереженька, сними веревку, мне больно…»
- «Успокойся, слушать надо было,…а теперь терпи…»
- «Братан, дама ждет», - крикнул он Валере.
А я стояла на коленках, пытаясь вытереть следы спермы с уголков губ. Сквозь пелену слез видела, как Валерка снимает штаны, трусы и оголенный снизу по пояс подходит ко мне с вздыбленным членом. Мои губки покорно приняли его орудие любви.
Или от всего виденного, что его брат делал со мной или от большой страсти ко мне, не пришлось его долго ублажать. Разредившись мощной струёй спермы, он прижал к себе мою голову так, что я чуть не задохнулась и не подавилась ею. Испугавшись, он отпустил меня, и сперма вперемешку со слюной вылилась из меня на мои руки, грудь, подбородок.
Я продолжала кашлять со слезами на глазах, закрыв ладонями рот, когда краем глаза увидела, что к нам подходит Сергей:
- «Так, сперму назад, глотай, подруга. Ты что не хочешь, чтобы ты у Валерки была молочной дочкой? Давай, давай, а то будешь с земли подбирать»
Мне . . .
ничего не оставалось делать, как убрать и проглотить сперму с рук, груди, подбородка.
- «Вот и умница, подкрепилась, теперь и нам можно закусить и выпить, отпраздновать начало твоего сексуального опыта», - сказав это, Сергей взял сумку, и достал из неё бутылку вина.
И вот посреди леса, на небольшой полянке со следами кострища, сидят, на срубленном, лежащем одним концом на пеньке, поваленном дереве, двое голых по пояс снизу мужиков, пьют из горлышка вино. А их полностью голая рабыня, с неестественно торчащей, налитой темно-бардовой грудью, перемотанной у основания веревкой, со следами спермы на лице и размазанной косметикой, с надписями на теле, поясняющем, кто она, сидит на коленках и тупо уставилась в землю. Они пили вино и обсуждали мои достоинства, совершенно не стесняясь в выражениях.
- «Можно я оденусь, мне холодно?», - немножко придя в себя, раболепно произнесла.
Но они неумолимы. После долгих упрашиваний Сергей разрешил мне, одет комбинацию:
- «Ну ладно, надень вот её. Ты так даже сексуальней будешь выглядеть»
- «Ну, что понравилось тебе сосать? Сосочка из тебя получиться классная…»
И я как дурочка произнесла, одевая на себя, с трудом опуская через торчащую грудь нежную ткань комбинации:
- «Да ничего так, нормально»
- «А ты боялась. Ротик у тебя рабочий, что надо…»
Мне казалось, что все мои мучения на этом закончились, скоро всё происшедшее со мной будет вспоминаться, как дурной сон. Но после второй бутылки вина, Сергей начал говорить, что настоящий секс без . . .
садизма – это не секс, а так игрушки. И получить полное удовольствие нельзя. От его разговоров у меня похолодело внутри.
- «А ну, Танька, подойди сюда. Хочешь выпить?», - пьяным голосом произнес он.
- «Нет, спасибо, не хочу»
- «Ну, как хочешь! А в жопу хочешь? Будешь спасибо говорить, когда мы тебя в жопу трахнем!», - заржал он.
- «Хочешь в жопу, так и скажи, не стесняйся. Ближе подойти, не бойся не съем. Что молчишь?»
Я промолчала, безропотно подчинилась, подошла. Он перебросил конец веревки, идущей от груди через бревно, протащил её снизу и начал тянут. Мне ничего не оставалось делать, как через минуту стоять, касаясь грудью бревна с задранной комбинацией.
- «Легла животиком на брёвнышко. Головку наклонила»
Я стала на колени и прижалась животом к бревну. Не сообразив ещё, что он собирается делать. Он сразу же обмотал веревку, чуть выше колена правой ноги, затем пропустил её назад под бревном и сделал петлю вокруг шеи, вернулся назад и обмотал, чуть выше коленки левую ногу. Так он повторил несколько раз, столько, настолько хватило веревки, крепко связав меня.
Моё тело было, прочно зафиксировано на бревне с оставленным задом. Лежала животиком на шершавой поверхности, обхватив его телом, а моя промежность и зад оказался полностью в их распоряжении. Ноги могли раздвигаться, как угодно широко, а уклониться от их действий с моей промежностью, я не могла.
Сергей наклонился и развел мои ягодицы. И только тут я поняла, что мне хана.
- «Видишь, какая красота», - сказал он, обращаясь к Валерке.
- «Трахать баб в очко, это одно удовольствие. И предохраняться не надо. Правильно Танька, через жопу не забеременеешь? Да и девственность твою сохраним, …мужу покажешь, пусть радуется…», - ехидно произнес он, надавливая пальцем на анальное отверстие.
Я судорожно задергалась, поняла, что сейчас со мной будут делать. Но что-то предпринять и уклониться от этого я не могла. Мой зад был предоставлен полностью в их распоряжении. Все попытки, что-то предпринять доставляли сильную боль и не только в груди, шеи, но и во всем теле, от стягивающих веревок и от контакта с бревном.
- «Не надо, я не хочу так… Мальчики прошу вас, умоляю, отпустите…Мамочка…Я сама вам дам, только отпустите…Сереженька, я тебе дам, как хочешь, только отпусти…»
- «Что-то она слишком низко лежит, надо её повыше поднять. Давай зад повыше поднимем», - сказал Сергей, не обращая на мои слова внимания, и они начали прокручивать меня вокруг бревна, поднимая зад вверх, не обращая совершенно на мои вопли внимания по этому поводу.
Это процедура из-за трения нежным телом о кору бревна животиком и грудью, периодическим сдавливанием шеи веревкой, доставляла мне ужасные страдания.
- «Мальчики, мне больно…Не надо так, я не хочу…Я всё для вас буду делать, только отпустите… Я сама, я добровольно… Я сама дам…Мамочка…Только отпустите…»
Но они были неумолимы, страсть полакомиться запретным, девственным плодом переполняла их. Такая красивая и доступная попка полностью в их распоряжении и они с ней могут делать, что угодно.
- «Ты заткнёшься, а то сейчас трусы твои у тебя во рту окажутся. Валерка, а ну достань из сумки трусы»
И вот я, упираясь руками в прошлогоднюю листву с оголенной, задранной вверх попкой лежу, молча на бревне, а слезы бессилия и страха сочатся из моих глазок, а они, как ценители женской красоты стоят . . .
и что-то рисуют на моих ягодицах помадой и йодом.
- «Вот, теперь настоящая красота и не ошибёшься, куда надо совать»
Всё мое тело навалилось на животик, на мочевой пузырь. Я и без того хотела писать, но когда они задрали мою попу вверх, давление на мочевой пузырь усилилось и терпеть стало совершенно невозможно.
- «Отвяжите меня, я в туалет хочу»
- «Потерпишь»
- «Я не могу, я сейчас…уписяюсь…пожалуйста,
отпустите…Мальчики…миленькие…отпустите…»
Но Сергей, явно издеваясь надо мной, надавил рукой на попу и соответственно на мочевой пузырь:
- «Пипи, девочка, пипи…Как писяют хорошие девочки, покажи нам…»
Что есть силы, я напрягла мышцы промежности, пытаясь удержать мочу, но она предательски медленно ползла на выход, медленно потекла по уретре, и тут её уже было не удержать.
Я громко пукнула, инстинктивно, чтобы не обмочить себя, расставила ножки, и мощная струя, цепляясь за пышную растительность влагалище, кору дерева, разлеталась в разные стороны веером, вырвалась из меня. Мои мучители только и успели со смехом отскочить в сторону, как все вокруг оросилось мочой.
- «Но ты и сышь, как корова, а пердишь, как бык. Что ты ешь, дышать стало невозможно. Так девочки-целочки не пердят!», - заржал Сергей.
А я лежала полностью морально раздавленная. Такого позора мне трудно было перенести. Я готова была провалиться сквозь землю, но земля не расступалась подо мной.
- «Валерка, возьми там, в сумке её платье, вытри тут, а то подступится к ней невозможно, всё обсосала твоя ненаглядная сыкуха»
Промокнув мои ноги, промежность платьем, Валерка спросил:
- «Серега, так»
- «Так, так. Молодец. Я тебе уступаю почетную роль откупорить твою девочку. Я её первый в ротик, а ты в попку. Надо же по-братски делиться. Правильно я говорю, Танюшка. Ты не против, что Валерок тебе в попке целочку сломает?»
Но я молчала, мне стыдно было произнести даже слово. Такого позора я не испытывала никогда. Так быть униженной, но не только ими, но и собой.
- «Молчание - знак согласия. Завидую я тебе, Валерок, такое очечко откупоришь! Первый будешь. Первый – это здорово, а потом проходной двор», - наигранной завистью промолвил Сергей, плюя на палец и смачивая слюной сфинктер.
Его палец касается анального отверстия, начинает массировать, пытается проникнуть внутрь.
Ещё с детства, когда мне иногда делали клизмы, эта процедура очень не нравилась. Засовывание постороннего предмета в попку у меня вызывало очень неприятные ощущения.
Я всегда плакала и только после долгих упрашиваний, а потом практически насильно производилась она. А тут толстый мужской палец пытался проникнуть внутрь.
- «Мальчики, не надо, мне больно, я не хочу так. Отпустите меня, пожалуйста,…родненькие…мама…», - взмолилась я, и крупные мурашки побежали по ногам.
- «Ты посмотри, как баба балдеет, аж мурашки побежали от удовольствия»
- . . .
«Давай, вперед, ты посмотри, как тут узенько и тепло. Уступаю тебе место. Но без смазки тут тебе делать нечего, дай там у неё в сумочке крем есть, самый раз для смазки будет», - произнес Сергей, сильно надавив на сфинктер и его палец с трудом, но все равно пополз медленно внутрь, вызывая у меня резкую боль в заднем проходе.
- «Больно, больно…мамочка… не надо, я не хочу так,…мальчики отпустите меня, я никому ничего не скажу, буде делать всё, что вы скажите…больно, больно…»
- «Терпи коза, а то мамой будешь. Сначала, будет больно, а потом приятно. Ещё просить . . .
нас будешь, что бы мы тебя трахали», - сказав это, он с резко выдернул палец из заднего прохода, вызвав резкую боль, чуть не вывернув слизистую оболочку прямой кишки наизнанку.
- «Возьми крем Серега»
И вот умелые пальцы обильно мажут задний проход кремом, массируют его, пытаются, засунут его внутрь. И уже природная узость пропускает палец все глубже и глубже, уступает наглым движениям, подготавливается для нежеланного гостя. А мне и остается только тихо стонать и просить о пощаде, но мои мучители неумолимы. Палец Сергея уже не один, а два у меня в попке пляшут, резвятся, расширяя отверстие.
- «Ну, не надо, прошу вас, мне больно…мальчики, ну, пожалуйста,…отпустите меня…больно…»
- «Смирись, расслабься и получи удовольствие», - поучительно напутствовал меня Сергей.
- «Давай, братан, очко готово, только презерватив одень, а то калом можешь испачкаться»
И я уже чувствую, как чья-то головка ласкает анальное отверстие, пытается проникнуть внутрь моего чрева. Нажим и головка, как шляпка грибочка проскакивает через сфинктер внутрь, принося нестерпимую, резкую боль. Стенки крепко обхватывают член, сжимают его, пытаются вытолкнуть, как каловую массу. Но он двигается возвратно поступательно, проникая всё глубже и глубже, нанизывая, как на шампур нежную плоть. По мере его продвижения внутрь, возникают ужасные позывы сходить в туалет, как будто в меня влита десятилитровая клизма.
- «Ой, ой, ой…не надо, я не хочу так…ой, ой…больно…не надо…», - только и раздаётся тихий стон и слезы текут по щекам.
И вот Валерий задергался и по судорожным сокращениям члена, я поняла, что он кончил.
- «Да, ты прав, лучше, чем в рот, просто здорово»
- «Давай, уступай место, я тоже хочу попробовать Танечку в попочку»
Мне ужасно хочется в туалет, я чувствую, что сейчас сфинктер не сдержит каловые массы, и они вырвутся наружу.
- «Мальчики, отпустите меня, я хочу в туалет, сейчас укакаюсь…ой, ой, ой…», - совершенно не стесняясь их, кричу, судорожно сжав ягодицы.
По бегущим мурашкам, сжатым ягодицам, они поняли, что я не шучу, ещё чуть-чуть и может повториться предыдущая история, только с худшими последствиями.
- «Развяжи её, пусть посерет, а то тут наваляет, не продохнут потом. Да подальше пусть отойдет, а то она слишком вонючая. На длину веревки, ты же не хочешь посмотреть, как она гадит. Ничего в этом интересного нет. Только давай быстрей, а то я уже на взводе. Жопу не забудь помыть потом.
Валерка, дашь ей бутылку минеральной воды»
И вот я развязанная, с бутылкой минеральной воды в руках, в одной комбинации с задранным подолом, на согнутых коленках, медленно, с остановками двигаюсь в сторону кустов, с трудом справляясь с мощными позывами в животе.
- «Давай, давай, не вздумай здесь нагадить»
Валера привязывает веревку к дереву на окраине опушки, что бы я могла, как можно дальше отойти от них. И вот они скрываются из моего вида, за зарослями, веревка ещё позволяет двигаться вперед, но я не могу сделать и шага. Останавливаюсь, не могу идти дальше. Чуть наклонилась и мой кишечник мгновенно опорожнился. С таким звуком, что на поляне раздался гогот:
- «Вот серуха даёт, а если бы здесь, нам бы мало не показалось»
Этот гогот, как будто вывел меня из оцепенения. Схватив веревку, я начала её грызть, грызть с такой яростью и усердием, не боясь поломать зубы. Она была очень прочная, поддавалась с трудом. Но когда до . . .
моего слуха донесся окрик «Ты скоро там?», то я с удвоенной энергией начала рвать её зубами. И вот моя цепь порвана. Я бросилась в гущу леса, не разбирая дороги подальше от своих мучителей. Ветки хлестали моё тела, лицо, ноги, но я нечего этого не замечала. Бежала, бежала и бежала. И когда, без сил, упала на землю, то только тут заметила, что уже начинает темнеть.
Я лежала на спине и смотрела в небо, мне не верилось, что со мной что-то произошло. Только порванная комбинация, перетянутая грудь и боль в прямой кишке мне напоминали об изнасиловании. Задрав её, я с большим трудом смогла освободить налитую, темно-синюю грудь от пут, разодрав до крови ногти. Кровь прилила к ней, вызвав сильную боль. Я прижала их руками, но они совершенно не чувствовались, хотя ужасно болели.
Прислушавшись, я услышала шум автомобилей. Вот и окружная дорога. В таком виде я не могла остановить машину, попросить меня подвезти домой. Я шла почти всю ночь, прячась от случайных прохожих. Подойдя к дому, я увидела в окне горящий свет. Мои родители меня ждали, думали, что я где-то загуляла с подружками.
Дверь открыла мать с ремешком в руках, но увидев меня, она заплакала и прислонилась к стене.
- «Догулялась, шлюха», - только и смогла она произнести.
На следующий день я не пошла на работу, родители позвонили и сказали, что заболела. Больше на складе не появлялась, написала заявление, и меня уволили. О происшедшем мы никому не сказали, не хотели шума, мне надо было выходить замуж. Надо было сберечь честь.
Из всего случившегося я не сделала должных выводов, только и поняла, что можно общаться с мужчинами и не бояться потерять девственность. Ровесники и чуть старше, меня интересовали только, как потенциальные мужья. Для них я была скромница и недотрога.
Я стала выбирать взрослых, намного старше меня мужчин, в открытую предлагать себя. Теперь мой ротик и попка была в полном их распоряжении. Многие из них и не подозревали, что имели меня в задний проход, так как всегда инициативу брала в свои руки.
Искусство делать минет, упругие мышцы анального отверстия, манера поведения делали чудеса. Каждый из них думал, что меня лишает девственности, так как я в него ужасно влюблена и иду на этот отчаянный шаг ради любви, и соответственно он первый мужчина в моей жизни. И я такая невинная, целомудренная девочка, не устояла от чар старого ловеласа. Что ему делать – бросать семью, нет – мучиться и дарить подарки. Практически некоторые содержали меня очень долго, даже когда я была замужем. Боли внизу живота прошли, появилось красивое нижнее белье, которое вызывало раздражение у матери:
- «Быстрее бы тебя замуж кто бы взял, шалава!»
Через несколько месяцев нашли зависящего от отца жениха, обещав ему хорошее распределение, но он убежал практически из-под венца, оставив у меня в шифоньере свой свадебный костюм.
Но мир не без лохов, через год я выходила замуж. Муж был ровесником и безумно доволен, что ему досталась девственница. Но как-то по глупости рассказала ему, что, несмотря на то, что была очень скромная и порядочная, был один случай покушения на мою честь, но я героически отстояла её. Берегла для него и только для него. Конечно, я не рассказала, что было на самом деле, как практически сама спровоцировала своё изнасилование. Не могла же я . . .
обвинить себя, когда он меня неоднократно ловил на измене, что, по сути, я самая настоящая жидкая на расправу блядь.
- «Это ты виноват во всём, я тебе досталась девственницей, скромницей, совершенно неиспорченной девочкой, а ты, что со мной сделал, до чего довел. Не можешь удовлетворить бедную женщину, а теперь ругаешь, что другой выполнил за тебя твой супружеский долг. Прежде чем обвинять, трахаться сначала научись. Ты мне всю жизнь испортил»
Он, наверное, до сих пор так думает, мучается, грызёт его совесть. Даже не догадывается, что я отлично делаю,. . .
минет и довожу до безумия мужиков анальным сексом.
Но он живет в другом городе и жена у него, наверное, бесчувственная худая стерва…